похвала тени
Сегодня в дороге читал книгу японского писателя Дзюнъитиро Танидзаки "Похвала тени". Вернее я открыл ее , чтобы просто развлечь себя чем-нибудь от скуки и вдруг произошло что-то волшебное, я даже не знаю слов, чтобы передать вам мои ощущения. Я словно стал видеть обыденные вещи , о которых мы даже не задумываемся с другой стороны глаз. далее без коментариев я хочу просто процитировать вам отрывок

" Когда я сижу перед лакированной чашкой с супом, слушаю неуловимый,напоминающий отдалённый треск насекомых звук, льющийся из неё непрерывнойструйкой в ухо, и предвкушаю удовольствие, какое получу сейчас от того, чтобуду есть, — я чувствую, как чья-то невидимая рука увлекает меня в мир тончайших настроений. Состояние это, вероятно, аналогично тому, какое бывает у служителя чайного культа, когда он, слушая клокотанье котелка с горячей водойна очаге, вызывает в своём представлении звон горного ветра в сосновой хвое и уносится мыслью в тот мир, где собственное “я” совершенно растворяется. Говорят, что японские блюда предназначены не для того, чтобы их вкушать, а для того, чтобы ими любоваться. Я бы сказал даже — не столько любоваться, сколько предаваться мечтаниям. Действие, ими оказываемое, подобно беззвучной симфонии, исполняемой ансамблем из пламени свечей и лакированной посуды. Когда-то мой учитель, писатель Сосэки, в своём произведении “Подушка из травы”(“Куса-макура”) посвятил восторженные строки цвету японского мармелада ёкан. Ненаходите ли вы, что цвет его тоже располагает к мечтательности? Эта матовая,полупрозрачная, словно нефрит, масса, как будто вобравшая внутрь себя солнечные лучи и задержавшая их слабый грезящий свет, эта глубина и сложность сочетания красок, — ничего подобного вы не увидите в европейских пирожных. В сравнении сцветом ёкана каким пустым и поверхностным, каким примитивным кажется, например, цвет европейского крема! А когда ещё ёкан положен в лакированную вазу, когда сочетание его красок погружено в глубину “темноты”, в которой эти краски уже струдом различимы, то навеваемая им мечтательность ещё более усугубляется. Но вот вы кладёте в род холодноватый, скользкий ломтик ёкана, и вам кажется, как будто вся темнота комнаты собралась в одном этом сладком кусочке, тающем сейчасу вас на языке. И вы чувствуете, что вкус этого не бог весть какого вкусного ёкана приобрёл какую-то странную глубину и содержательность.
В любой стране обеденным блюдам стараются придатьтакое сочетание красок, чтобы оно гармонировало с цветом посуды и стен столовой. Японские кушанья особенно требуют такой гармонии — их нельзя есть в светлой комнате и на белой посуде: их аппетитность от этого уменьшается наполовину. При одном взгляде на суп, приготовленный из красного мисо, которыймы едим каждое утро, вам становится ясно, что в старину это мисо получило своё развитие в полутёмных домах. Однажды я был приглашён на чайную церемонию, где нам подали суп из мисо. До того времени я ел этот суп, не обращая на него особенного внимания, но когда я увидел его поданным при слабом свете свечей в лакированных чёрных чашках, то этот густой суп цвета красной глины приобрёл какую-то особенную глубину и очень аппетитный вид. Соя обладает такими же свойствами. В районе Камигата под названием “тамари” употребляют в качестве приправы к сырой рыбе, нарезанной ломтиками, а также к солёным и варёным овощам сою довольно густой консистенции. Эта липкая блестящая жидкость обладает богатой “тенью” и прекрасно гармонирует с темнотой. И даже такие блюда, как белое мисо, бобовый творог, прессованная варёная рыба камабоко, сбитый крем из одной разновидности картофеля тороро, сырая белая рыба и т. д., то есть блюда, имеющие белый цвет, также не дают надлежащего колористического эффекта в светлой комнате. Да и отваренный рис ласкает взор и возбуждает аппетит только тогда, когда он наложен в чёрную лакированную кадушечку и стоит в затемнённом месте. Для кого из японцев не дорог вид этого белого, только что отваренного риса, наложенного горкой в чёрную кадочку, в момент, когда с него снята крышкаи из-под неё поднимается к верху тёплый пар, а каждая крупинка риса блестит,словно жемчужинка. Разве не говорит всё это об одном: что наши национальные блюда неразрывно связаны с темнотой и основным тоном своим имеют “тень”.

• 
• 
•