Бывало, спотыкается на пороге, матом сквозь зубы царапнет порожистый брус,
Бармен ей взгляд вопросительный, недотроге, она ему: "Что-нибудь на ваш вкус..."
И цедит весь вечер усталый виски, трет виски устало и прикуривает по одной,
И нравится быть ей такой мимолетно близкой, и в то же время дикой и одинокой такой...
Ее приручали, кто лаской, а кто железом, каленым да по покатым худым плечам,
Она говорила: "Ну я же ведь к вам не лезу..." И в ночь уходила, к похожим седым ночам,
Ее возвращали, приковывали к постели заученной техникой и вызовом чувства вины,
Она говорила: "Блин, как вы мне все надоели..." И всегда побеждала, ни разу не объявляя войны...
А после, захлебываясь слезами, звонила: "Вот видишь, и я проиграла по всем и всем,
Все вру и тебе и себе, что тебя забыла..." И трубка в ответ избегала запретных тем,
Взыдахала и щелкала, ну, как принято телефонной трубке, а после по венам пускала гудки,
Она восклицала: "Я знала, вы все ублюдки! ", писала последнюю волю, изысканно, с красной строки,
Решительно становилась на табуретку, обвязывала свое горло цветастым не новым уже шарфом,
Срывалась, садилась, звала надоедливую соседку, просила стакан вина и "Пожалуйста, погадай потом"
Соседка раскладывала Таро на коммунальной кухне, с укором смотрела на шрамы запястьев рук,
Потом говорила: "Преграда уже обещает рухнуть, и путь открыт, и появится новый друг...."
И карты мешала, и падал в который раз на стол деревянный проклятый пиковый туз...
Она одевалась, шла в бар у вокзала и вызов бросала: "Пожалуйста, что-нибудь на ваш вкус..."
(с)