Привозят чела с острым приступом этого самого аппендицита. Чел скрючен болью в очень сложную фигуру, хатха-йоги отдыхают в коридоре. Если серьезно, то в подобной ситуации человек действительно
испытывает страшную боль, от чего плохо соображает. Случай был на редкость тяжелым, человека надо
было срочно резать, поэтому одежду с него срывали буквально на ходу, на каталке по пути в операционную. Параллельно “нежные” руки врачих пытались разогнуть его в более-менее удобную для
надрезания позу. От этого боль и без того сильная становилась совсем нестерпимой, пациент орал так,
что гестаповцы тоже отдохнули бы в коридоре, рядом с хатха-йогами. Наконец ему вкололи что-то, боль
приутихла, мышечный спазм слегка рассосался, чел на операционном столе распрямился до приемлемой позиции. На сцене появляются две страшные, как сметный грех, медсеструхи. Одна держит в руке шприц, другая, как вы наверно уже догадались, бритвенный прибор жуткого вида.
Итак, человек, с острейшим приступом аппендицита, скрюченный болью, лежит на операционном столе и
сквозь боле-шоковый туман слышит странную просьбу:
“Слышь, ты, больной! Подержи хозяйство, подбрею...”
В ослепительном свете операционной сверкнула бритва... С жутким хрустом срезались волосы, а пациент, ухватив “хозяйство” правой рукой, даже про боль позабыл на какое-то время. Так разволновался... После акта бритья над ним нависла та что со шприцом:
“Нука, голубчик, ПОРАБОТАЙ-КА РУЧКОЙ, а то что-то вен не видно...”.
Напоминаю диспозицию. На оперстоле лежит чувак, скрюченный от боли, с “хозяйством” в правой руке!
А тут вам - ПОРАБОТАЙ-КА РУЧКОЙ... Как вы думаете, что бедняга начал делать? Правильно! В какой руке
“хозяйство” было, той он и заработал, как положено. Садисты в белых халатах прямо завыли от хохота и
восторга. Нашлись кадавры, которые даже подбадривать начали, мол, давай скорей, пока наркоз дадим,
успеешь разок (closed)... Чел от боли и обиды аж заплакал. Под веселый хохот врачей на заплаканное
лицо улеглась наркозная маска и... операция прошла успешно.

• 
• 
•