Представляешь, на радуге танцует лягушка... Это бесконечный снег сменился на бесконечное болото. Над болотом взошла радуга. А на радуге танцует лягушка и приговаривает:

— А мне все — оранжево!

— А мне все фиолетово!

— Да ладно, — говорит ей скучающий царевич, — вокруг вообще ни одной краски. Вся гамма ощущений — от темно-серого до светло-серого...

— А это оттого, что твоя стрела мимо меня пролетела, — смеется лягушка с радуги. — Целиться лучше надо!

— Что ж ты такая умная, а до сих пор в лягушках танцуешь? — упрекнул ее царевич.

— А все умные теперь, кто в лягушках, кто в мышках ходят, — отпарировала лягушка, — царевичей на всех не хватает... Да и стрелы у них кривые. Вот ты зачем на радугу смотрел и в меня целился?

— Совсем не за тем, что твоя радуга разноцветная, а ты себя красавицей мнишь, — ответил царевич. — Просто голову захотел запрокинуть. А куда голову не запрокинешь, то мушка какая жужжит, то лягушка про оранжево-фиолетово квакает. Тоска смертельная...

И царевич опустил голову и ушел от радуги с лягушкой. А вокруг весна звенела, девушки-красавицы одиноко по ручьям бродили, пытались хоть какое-то мужское существо ресницами зацепить. И каждой так влюбиться хотелось. Но царевич шел, опустив голову, и никого вокруг не видел. Он только бурчал себе под ноги возмущенно:

— Лягушки всякие, мошки, мышки... Ни одной девушки красивой. И посмотреть не на кого, и поговорить не с кем...

...А на снегу лежали рассыпанные колесики разноцветных детских пирамидок. Одинокие молодые и красивые мамы уводили малышей по домам.

— Где мой папа? — спросил один вихрастый малыш свою юную маму.

— В небе летает, — думая о чем-то своем, ответила одинокая мама.

— Значит, мой папа — Ангел? — переспросил малыш, роняя оранжевое колесико пирамидки в талый снег.

Царевич запнулся за одно такое колесико и только хотел было проворчать привычное: "Вся гамма ощущений — от светло серого..." — И случайно взглянул на маму. И глаза их встретились. Он чуть было не упал, но малыш вовремя схватил его за руку:

— Мама, я поймал Ангела!