Тризна...

Ветра напевов ленты теребят, крошится неба сталь в моих ладонях,
и если выставить позиции все в ряд, то мир бы смог понять меня, но понял,
лишь восходя на этот пьедестал. все разлетится в тысячу имён,
услышав в тишине немой хорал. и вырвется из сердца слабый стон.
так было безусловно суждено, что кольца рук должны в конце распаcться.
жужжит усталостью судьбы веретено, и хватит сил на десять лет(?), на двадцать(?)...
колода карт к рукам не приросла, но туз червей не выпадет достойно:
на скользкий путь без отдыха и сна, встают мои истерзанные воины.
валькирии, давайте без хлопот, забудьте право, о квадратных сроках.
тот, что идет со мной - идет вперед, тот кровью дышит, покорившись року.
и голоса, что в памяти живут, не смогут помешать пойти на рожен.
и тульский пряник, и тяжелый кнут - одна монета, всё одно и тоже.
не надо слез и слов не надо вслух - такое безутешное молчанье,
что хочется, забыв про твердый дух, упасть ничком и умереть нечаянно.
ветра напевов ленты на куски порвали. и замолкли звуки тризны,
а на печальность гробовой доски ложилась тень смирения капризно.
так близок срок, чтоб подойти к черте. наглядностью не блещет поволока -
и что там за чертой лишь знают те, кто встал на предпоследнюю дорогу.
........
мир как и был безудержно ревнив, так и останется бессмысленно ненужным.
а ветер над погостами затих, и слышно, как молитву вторят души.
и солнца луч на куполе узрев, на самой высоте, в лазурном небе
моя душа читает нараспев прекрасный исцеляющий молебен.

• 
• 
•