[COLOR=blue]Случилось это в те не столь давние времена, когда водка была дешевой и одуряющей, а девушки ещё отдавались по идейным соображениям.
В один из февральских морозных вечеров, трое неразлучных друзей, нагрузившись как в той песне, «до шиша», решили, что не плохо бы им покататься на машинке. На их счастье один из их компании был счастливым обладателем старой и раздолбанной «пятерки». И вот они, довольные жизнью как стадо слонов на водопое, едут по столице нашей Родины. А надо заметить, что нагружены они были порядочно, да и метель на улице разыгралась. Ну, в общем, устали они. И как раз на Лубянке увидели маленький переулочек. В него-то они и свернули...
Там допили последний пузырь... Сидят... Втыкают... Из раздолбанной магнитоллы доносится музыка. Народ постепенно погружается в Нирвану.
Вдруг один из бухариков (назовем его Серега), сидящий на заднем сидении, поднимает голову и видит среди метели одинокую фигуру в пальто и кепке. И что-то очень родное и знакомое в этой фигуре показалось ему. Сидит... Приглядывается... Вдруг фигура разворачивается и в свете фонаря Серега узнает... Ленин!
Ночь была темной и по-зимнему жуткой, метель завывала, Мавзолей был в километре от места стоянки (да и напиток был безбашенный). В общем, в сочетании всех этих факторов фигура Ленина была совсем кстати...
Серега от страха потерял дар речи. Мычанием и бешенным стуком по передним креслам он привлек внимание собутыльников к фигуре вождя мирового пролетариата. Холодный пот выступил на лбу всех троих бухариков.
Вдруг, прямо из пелены снега, на свет фонаря, выходит еще одна фигура... В машине раздался сдавленный хрип... Брежнев!!!
Бухарики подумали, что попали на шабаш, и стали вспоминать все молитвы, которые знали. Но кроме «... Паки... Паки... Иже херувимы...», вспомнить не могли ничего. А фигуры эти, мирно побеседовав, обратили свое внимание на одиноко стоящую машину. Ленин, что-то сказал Брежневу, и...
Пошел по направлению к «Пятерке». Народ вдавило в кресла. Быстрота, с которой они крестились, превосходила все известные церковные каноны.
А Ленин, как ни в чем не бывало, подходит к машине и, стараясь перекричать шум метели, сквозь закрытое окно, что есть силы орет:
- Товагищи! Закугить не найдется? А то мы, с Ильичем пгогдогли...
Вопль ужаса раздался из недр «Пятерки»!!! В ту же секунду взревел двигатель, и машина со свистом ушла в ночь.
Как они добрались до дома, не помнит никто. Подъехав к подъезду, они еще долго сидели в машине, приходя в себя. Наконец, лютейший холод заставил двух из троих до смерти перепуганных бухариков вылезти из машины. Третий (место рядом с водителем) сидит. На все просьбы выйти, приправленные отборным матом, сидящий не реагирует, просто молча сидит и смотрит куда-то вниз.
Наконец после получаса увещеваний доносится полный мольбы и жалости голос:
- Ребята... Вы только не смейтесь... Но... Но... Я... Я описался...
Ребята не смеялись. Ребята просто откровенно ржали. Ржали так, что на утро слова сказать не могли.
А на утро, по телевизору объявляют. Что в Москве на Лубянке, вчера проходила очередная презентация. И в качестве почетных гостей там присутствовали двойники известных людей. В том числе Ленин и Брежнев.
Бухарики молча посмотрели друг на друга... И среди всепоглощающей тишины раздался одинокий хриплый голос Сереги:
- Бля. Все понимаю... Но картавить-то зачем было?![/COLOR]

• 
• 
•