[FONT=Times][SIZE=+1]К родительской субботе.
Кружась над моим взглядом, сквозь усыпающие ресницы и теплое пение, тусклая лампочка скручивает след в тугую спираль мироздания, становиться желтым карликом в его центре и медленно меркнет, уходя в темноту сна, отделяющее мое первое воспоминание от последующих. И словно забытый сон я вижу сейчас, как возможный астроном, являясь кровным сателлитом маленькой женщины, составляя свою вселенную, засыпает в уютной колыбели материнских рук и плеча, покрытого белым кружевом ночной сорочки и кисеёй из черных волос. И проступает сейчас хлопчатобумажный вкус этой сорочки, протяжный звук донской колыбельной и утренний грюк детской кроватки, сотрясаемой за железные прутья с пронзительным требованием дать свободу проснувшемуся мне и обеспечить наручное передвижение по дому. И мне потакали и баловали, и засыпали нас с братом вниманием, игрушками и дефицитными конфетами, совершенно невозможными в послевоенное интернатное детство моих родителей. Они насыпали нам с горкой того, что так недоставало им в их далеком и непонятном нам детстве.
Глядя сейчас на курносый профиль голубоглазо завороженный белым плафоном дневного света, я с горькой радостью думаю, что все те богатства, с излишком полученные более тридцати лет назад и которые я так и не успел оплатить, я с хмельной щедростью отдаю, стараясь добавить хоть что-то из накопленного мною.[/FONT][/SIZE]