Понудю. Разрешили. Высшие эшелоны. Во тьму на север шедшие. И пока... Не не скажу чиво. Мне стыдно, но буду. И ваще это приятно несколько, когда стыдно. Тем более основное занятие моё. Ну после курения основное. Равноденствие - переломная точка. Предчувствия его с февраля. Приледниковые степи, мамонты, шерстистые носороги. Только вот недавно совсем Вюрм закончился. И шо? Опять? Короткое было межледниковье. Но притом всю планету успели за... загадить. Лучше я про "лемурий закидон". Самовозникающий отклик. Воплик. Первый раз это было "пока-пока". Щас-то меньше, а тогда нас челов 30 в комнате сидело. Ну и если кто прощается уходя с работы, то чаще и сразу со всеми. Ну типо до завтра или до свиданья всем. А как-то кто-то уходя сказал пока-пока как-то неестественно и громко. И пока-пока было подхвачено разноголосо, пискляво, громко, воодушевлённо и многократно практически всеми. В тридцать глоток несущееся из всех углов пока-пока дурными голосами оказалось настока эффектно, что 5-6 манагеров из соседнего помещения вбежали в дверь и застыли в проходе. Но уже было тихо. То ись полная тишина. Все сами переживали случившееся лемурий синдром по типу эха. Смешно вышло, но чё-то никто не хихикал. Со здорованьем тож сложности. Здоровацо принято со всеми персонально. Поначалу тяжело было. Но с суседней комнатой можно и не со всей а можно по ходу дня. А им, бедолагам, через нас в туалет ходить приходицо. И чего утром делать не очень понятно, Сворачивать в проход и со всеми или прошмыгнуть. Понятно - прошмыгнуть. С утра и без этого. И как-то Аля несёт свою стать отрешённо перед собой в туалет, притом для слева по борту проплывающих многих являясь рукойводителем. И тут случилсо Второй Лемурий Закидон. Разноголосый. Первое было: "Аля, нас просто тут нет." Ну и поехало дальше: Мы просто Эхо. Мы твоё эхо. Нас нет, но мы помним. Мы только тени. Ну такого типа. И одновременно. Дефчонки в основном зажигают. Можно было подумать, что сначала долго репетровали кто чего, а потом поджидали. Дык нет же. Это было ни к чему. Так. Нудю. Ещё про бабочек вспомнил первых. Когда на теплотрассах растает, сидят, крылышки складывая-раскладывая, крапивницы, лимонницы, павлиний глаз. В конце апреля. Почему так в детстве впечатляло, а щас не берёт. Надо туда лезть, сорок лет киселя хлебать, за чувством. Вот если оттуда - то берёт. Слегка. Потёрлось потому уже. Хочу к тебе обратно, новизна. Такая муза. Главная. Ещё у меня осень с весной пересвистываются всегда. Как рябчики. Сегодня было "сентябрь - всё белое сияет" На солнце. Георгины там, бумажки просто, стволы берёз, дома и стены, трусы. Что белое - сияет. Не дохлый крот. Хоть шкурка бархатисто-хороша. Но морда грустая. Как будто бы обиделся, но молча. Такой вот ход кротом. Так всё же Умка? Да - Умка голова. Как бабочка мертва. Ты ферзь, и ты, и ты, и Вы. А короли потупившись стоят. Кто белый - тот сияет. Кто чёрный - тот молчит. Кто умный - тот склонился. Но стыдно всем - хренасе поиграли. Какие-то руины вместо шахмат. И солнце сентября. И георгины. И осенью павлиний глаз, крапивница, ванесса. И в апреле они же, те что дожили до весны. Пожмёмте лапки да пусть будут тёплы. Но всё таки зачем топор в сосну-то, этот Сашка. Лишь только бы залезть. А так-то да. А так-то Сашка да.