Умереть с Венецией (Окончание)

А вот шумный рынок с шевелящимися неопознанными гадами морскими, с разделанными бурыми тунцами, серебристыми сибасами, мелкими толстоспинными рыбками, в Крыму называвшимися султанками. Дюжину лет назад здесь между прилавков бродил в смешной шляпенции и мятом плаще Бродский, демонстрируя Евгению Рейну устриц, омаров и креветки, и пленка запечатлела эту прогулку навсегда …или, что там подразумевается под этим словом…
Ряды овощей с плавающими в тазиках бледными дисками артишоков, ящиками белых грибов, хрусткими мальчиками-с-пальчик цукини – из этого богатства получится славный ужин.
Вечером на Сан-Марко играют одновременно, не очень мешая друг другу, три-четыре оркестра. Вечно текущая изменчивая толпа позволяет, очевидно, не слишком разнообразить репертуар и совершенствоваться на проверенных образцах, чаще всего родившегося за углом Вивальди. Вездесущие арабские мальчики суют прямо в руки светящиеся китайские поделки, но ни толпа, ни навязчивые торговцы в этом городе удивительным образом не задевают, от них легко отгородиться, а свернув чуть в сторону от протоптанных маршрутов, так и потерять вовсе. Многие узкие улочки обрываются прямо в канал, некоторые оказываются тупичками, но потерянного времени почему-то не жаль. На маленьких тихих пьяццеттах у чугунных черных колонок с журчащей водой купаются голуби, и венецианцы выгуливают часто совсем старых и больных собак.
Главный собор Леночка пропустила, удовлетворившись пучками чудесных пестрых колонн на фасаде, собранных из сувениров первых туристических вылазок венецианских купцов и крестоносцев в окружающий мир. Их потомки хранят недобрую память о туристе Наполеоне – что ж, материальные сокровища веками имели тенденцию бесконечно перетекать с места на место. Что было, что будет… Сердце успокаивается здесь и сейчас, в этом странном, прекрасном, умирающем городе…