[FONT=Times][SIZE=+1]«Внимание! Говорит и показывает Москва! » - приблизительно так сильный и торжественный голос, доносящийся из большой комнаты, где стоял телевизор, открывал мне глаза в первых днях мая. Просыпаться всегда было радостно - впереди была череда праздников, погода набирала силы и я, предвкушая зрелище парада и виды Кремля и Красной площади, шел, завернутый в одеяло, к телевизору.
На кухне уже стучал нож, звякали кастрюли - к празднику готовились. Хотелось туда зайти, попросить чаю и кусок хлеба с колбасой, но стоя вплотную у закрытой на кухню двери, слушая шелест оберточной бумаги, понимал, что мерный стук ножа после твоего появления на кухне мог удвоиться и замирал в размышлении, что же лучше: терпеть без чаю или внести свою детскую лепту в подготовку к праздникам. Гордиев узел разрывался распахнутой дверью и компромиссным перемещением густо коммунистической свеклы и лояльно социалистической морковки, которых я мелко казнил за их овощные убеждения перед лицом вождей, поглядывающих мимо меня с экрана.
Деревянная плаха обогрялась бурячной кровью, экран кумачовыми знаменами и я, полностью просыпаясь вспоминал, что бронетанковый лязг и сапожная чеканка на фоне вытянутых вправо скул будет только через неделю и солидарно с всей страной трудился до полного и безоговорочного измельчения приговоренных корнеплодов.