[B]вспоминая будущее[/B]

ох, как тяжело просыпаться ранним утром пацану.
лапы сна цепки.
и, хотя, звук отцовского голоса уже слышен и нелюбим, потому что лишает сладкого сна,
но ты знаешь, что - надо вставать, надо - подчиниться.
твое тело нехотя переходит в режим вертикальности и со спящей головой на плечах
начинает выполнять команды отца.
встать, умыться, одеться, поесть чего-то, чего не видят непроснувшиеся глаза,
натянуть почему-то теплую одежду, хотя на улице весна,
собрать какие-то ведра, лопаты и почему-то это надо делать торопясь, словно опаздывая.
аааа..... понятно.... голова начинает вспоминать... - сегодня едем в поле на картошку.

за забором послышалось урчание ЗиЛка,
мамку сажают в кабину, а я с братом и отцом залажу в кузов - вот почему теплая одежда,
ранним утром и в кузове бортовой машины - продувает свежестью.
отцовской автоколонне землю под картошку дают где-то на Качкарке, в общем, не близко.
картофельный народ ранним утром грузится и выезжает на картофельную повинность.
это только родители знают, что картошка - это основа пропитания семьи, средненькой такой семьи.
а для нас, пацанов - это повинность, начинающаяся с дико раннего утра.
ну ладно, ехать в кузове неудобно, но боле-мене интересно, пялишься по сторонам,
а потом еще напрягаешься, пытаясь помочь ревущему двигателю преодолевать промоины и колдобины полевых дорог.
у взрослых в голове еще со вчерашнего вечера сидит мысль - как бы не задожжело.
дождь в поле - это швах.
а нам, пацанам, даже интересно побуксовать в грязи, но специально вызывать дождь мы все-таки не рискуем.

отгорбатив полевые похороны посадочного материала, мы устало валимся на межу и перекусываем.
вареное яичко уже кажется непривычно вкусным, а помидор с краюхой хлеба и солью - сладким необыкновенно.
запьешь это все кваском и радуешься тому, что работа закончилась и осталась дорога домой.

"дорога домой" - это весомая причина любить жизнь.

а вчера, сажая картошку в родительском огороде под ошалелый запах цветущих садов, начал воспринимать этот процесс, как ритуальное действо. Дикое по неразумности.
Уже давно картошка не урождалась, жара, колорадские жуки и истощившаяся земля - просто надсмехаются над нашими трудами. Псу под хвост - так это называется.
Но древние люди, матьотецбабушка, идут на этот ритуал шестой, седьмой, восьмой, девятый десяток лет.
И для них он - не просто посадка картошки, а очередной виток жизни, её шажок, привычно тяжелый но необходимый для их души. Бабуля, 95-ти лет, выходит с нами, садится на стульчик на солнышке и взглядом провожает каждую картошечку, уходящую в землю. "С богом, басловесь", шепчет она. Благословляя её - на рост, а семью - на выживание. Есть картошка - значит голодать не будем, это они помнят с военных и послевоенных лет.
И над плодоносящей матерью-землей витает дух щедрости бога, дух нашего бессмертия.
Сейчас эти ритуалы устарели окончательно.
Цивилизованность заходит в каждый дом.
Незаметно вынося святость из них.

воспоминание детства,
впитывание настоящего,
вспоминание будущего.

я так понял, что и будущее свое - мы вспоминаем.
оно приходит к нам уже знакомым.

купив билет в будущее я приезжаю к полю,
на краю которого стоит табличка с надписью:
"Собери урожай.
Поле 5.
культура - картошка,
посажена - тобой и твоим родом.
надцатый год, надцатый век.
защищена от жука - дедом
в 1941-ом."

уффф... земля, блин, еще сырая, лопата неподъемна.
половину посадили, перекур.
навзничь расскидываюсь на зеленой меже
и оказываюсь лицом к лицу с теплым и ласковым небом, глубоким, синим-синим, лишь слегка подернутым легкой дымкой облачков.
ныряю в небо вместе с буйным цветом яблонь груш слив и вишен, заполняю собой все пространство.
тело в сладкой истоме блаженствует.
веселое шебетание птиц перемежается плановым закашливанием бронхов моей старенькой мамочки, сидящей на косом табурете под желтой сливой.
когда-то и я буду также сидеть под цветущим деревом и дарить этот мир в наследство - своим детям.
я так надеюсь.
дай боже.
спасибо, мама.

• 
• 
•