"Дождь!
Знаешь, оказывается,
он прошивает тебя.
И все грустью, грустью.
А грусть —
как суровая нитка:
она прошивает тебя
и не рвется.
И ты уже пришит грустью к земле.
Крепко.
Прочно.
Навсегда...
Какая хорошая швейная машинка
этот осенний дождь!
Я пришит к земле, Ия,
и рад этому.
Пускай грустью, какая разница?
Но я пришит к земле.
Если меня оторвать от нее —
и на ней и на мне
будет рана.
Зачем ранить землю и человека?
Пусть будут вместе.
До конца.
И после.
Хотя после конца быть с землей
легче.
Как до конца к ней придешь?
Все, кому не лень,
хотят заставить тебя повисеть в воздухе.
А после конца
тебя оставляют с землей наедине.
Ты уже никому не нужен,
кроме нее.
И тогда вы становитесь вместе.
И умный не знает,
как сказать:
то ли человек?..
То ли земля?..
Я хочу, Ия, стать и землей
и человеком.
Здесь, под лестницей,
даже ближе к земле.
Лестница ведет вверх!
А зачем мне вверх?
Кто туда отнес истину?
Она же тяжелая,
как большой кусок железа.
Наверное, она внизу,
в земле,
тогда ее со временем
можно еще и откопать.
Но кто станет этим заниматься?
Все хотят
идти по лестнице вверх.
Пусть!
Я не из их числа.
Разве это значит,
что я не человек?
Я хочу вниз —
к земле, к истине.
Я-то, сумасшедший, знаю,
что земля —
это небо!
Она сверкает звездами людей.
Сверкает, Ия!
И от этого в небе светло.
Небо —
оно отражает землю, оно зеркало.
И поэтому,
когда хороший человек умирает,
то с неба скатывается звезда.
Она —
отражение человека..."

• 
• 
•