«Кто не мучается, не ревнует? Тот, кто не привязан, независим и самодостаточен. Кто или не любит (впрочем, не любя, некоторые ревнуют «холодной» ревностью, разговор отдельный), или любит так высоко, что ревность до этой высоты не допрыгивает», - написал в своем дневнике один мой шапочный знакомый.
Я бы еще добавила, что не ревнует тот, кто себя любит меньше, чем предмет своей любви. Когда - больше, ревности не быть не может. Ревность — некая уязвленность: мне кого-то другого предпочли. В сущности, мы не слишком умеем принимать свободный выбор любимого нами человека, если он делает этот выбор не в нашу пользу.
Но тут есть и еще кое-что... Мы частенько путаем истинную ревность с обычной болью, которая естественна при неразделенности чувств. Только это — две разные боли. Потому что «владеть» и «разделять» - вовсе не тождественные друг другу понятия. Спросите себя (по возможности, честно): я хочу, чтоб этот человек оценил именно меня, или чтобы он ответил на мои чувства? И все сразу встанет на свои места.
Ревность — зверек, рожденный нашим эго... «Ревнует — значит, любит» - такой же оксюморон, как и в варианте «бьет». Нет в русском языке формы слова «любить» с возвратной частицей «ся». У нас такое - сплошь и рядом: предмет или явление есть, а слова нет.
Любить себя, конечно, нужно. Но не до фанатизма. Иначе рано или поздно рискуешь выманить Уробороса — змею, пожирающую саму себя.

• 
• 
•