Хотела бы я сказать вам, друзья, что Иван-царевич вскочил и, как вихорь, бросился спасать свою жену. Но на самом деле было не так. На самом деле он сидел за столом несколько часов, медленно ворочая в голове невеселые мысли, а потом забылся тяжелым безрадостным сном. Разбудили его гонцы, которые велели немедленно представть пред светлые очи царя Василия. Царь, завидя опухшее лицо сына, немедленно сделал ему отцовское увещевание:
- Ты что ж думаешь, щученыш, я зря ваших жен испытывал? Думаешь, мне рубахи да квасу не хватало? Хотел я проверить, какая из жен самая разумная. Те две только и поняли, что надо перед всем светом покрасоваться. А твоя - проникла в мое настоящее желание, поняла меня и уважила. Значит, и тебе с ней хорошо жить будет, и детей она достойных воспитает. А ты так нелепо ее потерял! Так что вот тебе мой приказ: ступай в царство Кащеево и, как хочешь, но верни жену!
Скорехонько собрался Иван-царевич: надел кафтан дорожный, сапоги поудобней, взял лук да стрелы и вышел за ворота. Как вышел из городу, так и повстречался ему тот самый старичок-боровичок.
- Здравствуй, дедушко!
- Здравствуй, молодец! Что, не сберег свое счастье? Не тобой была лягушечья кожа надевана, не тебе ее снимать!
- А ты откуда знаешь, дедушко?
- Слухами земля полнится. Да знаешь ли ты, кто такая жена твоя есть? Ведь она сама Василиса Прекрасная, воспитанница царя Кащея. Разгневался он на нее за что-то, да и оборотил в лягушку на три года. Кабы выдержала она испытание, была бы свободна. А теперь вновь вернулась в царство Кащеево.
- Как же мне ее найти, дедушко?
- А вот тебе, царевич, клубочек - куда он покатится, туда и ступай.

Побежал Иванушка за клубком, долго ли, коротко - забрался в самую чащу, а навстречу ему медведь. Не испугался добрый молодец, вскинул лук, точно в глаз целит стрелу каленую. А медведь встряхнулся, сел да и говорит человечьим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь!
Пожалел его царевич и побежал дальше. Сапоги ноги натирают, желудок подвело, смотрит - как раз заяц бежит. "Сейчас, - думает, - добуду себе ужин". Не тут-то было!
Заяц подусники разгладил, носом шмыгнул и закричал в голос:
- Не стреляй, Иван-царевич, погоди! Пожалей моих малых детушек! А я тебе пригожусь.
Ну, как тут говорящего зайца есть? Отпустил, конечно. Бежит, живот рукой потирает. Вдруг видит - селезень на ветке сидит, да такой жирный, вкусный, должно быть... Но не успел лук поднять, как селезень возвестил:
- Не бей меня, Иван-царевич, я тебе точно пригожусь! - расправил крылья и был таков.

Вот уже и море-океан у него на пути. "Дай я хоть рыбки себе наловлю",- думает царевич. Закинул в море невод и вытянул щуку. А та пасть раскрывает и, даром, что связок нет, говорит человечьим голосом:
- Отпусти меня обратно в море, Иван-царевич. Я тебе больше пригожусь.
- Да что ж такое! - вскричал голодный царевич, - дадут мне сегодня поесть или нет?
- А ты ступай за клубочком обратно в лес, - шамкает щука, - там увидишь избушку на курьих ножках, там тебе и ночлег и ужин будут.

• 
• 
•