Имя Кюстина знают даже те, кто не прочел ни строки, им написанной. Эту известность ему принесла книга "Россия в 1839 году" ("La Russie en 1839") - выпущенное в мае 1843 года повествование о путешествии, совершенном летом 1839 года.В России книга Кюстина была немедленно запрещена и надолго
сделалась легендой для всех, кто не читает по-французски; можно сказать,
что легендой она остается и до сегодняшнего дня, потому что все
существующие ее "переводы" на русский язык воспроизводят текст
неполностью и представляют собою сделанные с разной степенью подробности
выжимки из него. Сокращенные переводы "России в 1839 году" выходили и в
Европе, и в Америке; сами французы не раз выпускали эту книгу, "сжав"
ее до одного тома. Однако при желании французские читатели могут
познакомиться и с полным текстом, та же возможность есть и у тех, кто
читает по-английски, в России же полный Кюстин до сих пор не издан.
В книге "Россия в 1839" - восприятие России как
страны "варваров" и рабов, всеобщего страха и "бюрократической тирании",
книга вызвала поток официозных опровержений. Отношение к ней русской
интеллигенции было разноречивым. Жуковский назвал Кюстина собакой,
однако не смог не признать того, что большая часть написанного
соответствует действительности.ВОТ ЛИШЬ НЕКОТОРЫЕ ЦИТАТЫ ИЗ КНИГИ:
"Чем больше я узнаю Россию, тем больше понимаю,
отчего император запрещает русским путешествовать и затрудняет
иностранцам доступ в Россию. Российские порядки не выдержали бы и
двадцати лет свободных отношений между Россией и Западной Европой. Не
верьте хвастливым речам русских: они принимают богатство за
элегантность, роскошь - за светскость, страх и благочиние - за основания
общества. По их понятиям, быть цивилизованным - значит быть покорным;
они забывают, что дикари иной раз отличаются кротостью нрава, а солдаты -
жестокостью; несмотря на все их старания казаться прекрасно
воспитанными, несмотря на получаемое ими поверхностное образование и их
раннюю и глубокую развращенность, несмотря на их превосходную
практическую сметку, русские еще не могут считаться людьми
цивилизованными. Это татары в военном строю - и не более".
***
Россия - это лагерная дисциплина вместо государственного
устройства, это осадное положение, возведенное в ранг нормального
состояния общества.
***
Страна эта, говоря по правде, отлично подходит для
всякого рода надувательств; рабы есть и в других странах, но чтобы
найти столько рабовпридворных, надо побывать в России. Не знаешь, чему
дивиться больше, - то ли безрассудству, то ли лицемерию, которые царят в
этой империи; Россией по-прежнему правят с помощью скрытности и
притворства. В этой стране признать тиранию уже было бы прогрессом.
*** притязаний и не отважится на военные действия, все равно ее владычество
представляется мне одной из опаснейших вещей в мире. Никто не понимает
той роли, какая суждена этому государству среди европейских стран: в
согласии со своим устройством оно будет олицетворять порядок, но в
согласии с характером своих подданных под предлогом борьбы с анархией
начнет насаждать тиранию
***Притворное смирение кажется мне величайшей
гнусностью, до какой может опуститься нация рабов; бунт, отчаяние были
бы, конечно, более страшны, но менее подлы; слабость, которая пала так
низко, что не позволяет себе даже жалобного стона - этого утешения
невольников; страх, изгоняемый страхом еще более сильным, - все это
нравственные феномены, которые невозможно наблюдать
***когда они едут в Европу,
вид у них веселый, свободный, довольный; они похожи на вырвавшихся из
загона лошадей, на птичек, которым отворили клетку; все - мужчины,
женщины, молодые, старые - выглядят счастливыми, как школьники на
каникулах; на обратном пути те же люди приезжают в Любек с вытянутыми,
мрачными, мученическими лицами; они говорят мало, бросают отрывистые
фразы; вид у них озабоченный. Я пришел к выводу, что страна, которую ее
жители покидают с такой радостью и в которую возвращаются с такой
неохотой, - дурная страна.