А он в её жизни, наверно, проездом -

и это жжёт душу калёным железом,

но, впрочем, такое бывало и прежде,

она не питает особой надежды,

но всё ж привыкает, и это пугает -

однажды уже побывала за краем.

Она ищет слово - находит предлоги,

а он смотрит в ночь и на длинные ноги,

а он вкусно курит и прячется в дыме,

и каждый играет в своей пантомиме.

Она привыкает, и он привыкает.

Он тоже боится, поскольку не знает,

как ей рассказать, что уютней, чем с нею,

ему не бывало, а если точнее,

ни с кем, ни за что, никогда и нигде

не пил свою жизнь вот в такой полноте.

И этот вот вечер, и поздний их ужин,

и это негласное: "Ты мне так нужен...",

и руки, и губы, и смех серебристый,

и ночь, приносящая пряность бесстыдства,

и утреннии' кофе на смятои' постели,

однажды закончившись, станут потереи'.

И он понимает, и это так страшно,

ведь жизнь их сомнёт, как кораблик бумажныи',

и бросит на рифы, и кончатся рифмы,

и станут важнее кредиты, тарифы,

ремонты, авралы, карьера и "бабки".

Она сменит имидж, зароет задатки

и станет докучливой, душной и серой,

и остро захочется новой гетеры.

Он курит и прячется в облаке дыма

и чувствует сердце, и непостижимо -

шестым ли, седьмым неозначенным чувством

себя ощущает на ложе Прокруста.

... А он в её жизни, понятно, проездом -

она знает точно, он скоро исчезнет...

• 
• 
•