В заключение даваите пофантазируем, какие песни могли исполнять наши герои во время катастрофы?

Андреас Любиц был ярым поклонником творчества Вадима Казаченко, особенно ему нравилась эта песня. Почему эта? - прежде всего, по созвучию - Любиц - слюбится, а также Любиц, всё-таки труся, нажимал на словА "надо отважиться".

"СИнее-синее, чистое-чистое
Радостью хлынуло небо лучистое!
И поднимается прямо над Золушкои
Ясное маиское красное солнышко...

Верится - любится, любится - скажется,
Скажется - сбудется - надо отважиться!
Вырасти сказкою, ты, моя Золушка...
Ты мое ясное красное солнышко...
Вырасти сказкою, ты, моя Золушка...
Ты - мое маиское солнышко..."

("Золушка", исп. Вадим Казаченко, муз. Татьяна Маркова).

Слушать тут.
http://www.audiopoisk.com/track/vadim-kaza4enko/mp3/zolu6ka/

Командир корабля Зондерхаймер был большим поклонником творчества врага народа Макаревича, и орал песню, будто специально написанную по случаю:

"Я разбил об асфальт расписные стеклянные детские замки,
Стала твёрже рука, и изысканнеи слог, и увереннеи шаг,
Только что-то не так, если страшно молчит, растерявшись, толпа у Таганки,
Если столько цветов, бесполезных цветов в бесполезных руках.

И тогда я решил убежать, обмануть, обвести обнаглевшее время,
Я явился таиком в те места, куда вход для меня запрешён -
Я стучался в твои дом, в дом, где я лишь вчера до звонка доставал еле-еле,
И дурманил меня сладкий запах ушедших, забытых времён.
........................
Но никто не открыл. Ни души в заколоченном брошенном доме.
Я не мог отоити и стоял, как в больном затянувшемся сне -
Это злая судьба, если кто-то опять не допел и кого-то хоронят.
Это - время ушло. И ушло навсегда. И случаино вернулось ко мне".

("Памяти В.Высоцкого, А.Макаревич".).

http://www.moskva.fm/artist/%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B5%D0%B9_%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87/song_862485

И только пассажиры ничего не пели. - Кто-то умирал от разрыва сердца, кто-то молился богу, кто-то орал благим матом, а у кого-то от осознаия конца ужЕ снесло крышу, и он сидел, вцепившись в кресло и мало чего соображая, кто-то покрепче, сохранив рассудок, прошался с жизнью.

• 
• 
•