О старости.


"Каждый, приходит время, завязывает со своим никудышным блядством, и сознает, что самая истинная на всем белом свете СУКА, это вовсе не одиночество (о чем по наивности лет поминает певица Слава) а такое постыдное занятие, как СТАРОСТЬ"


Какое все-таки постыдное занятие, старость. Живешь себе, живешь, и вдруг - бах, трах, и пиздец подкрался незаметно. Не будет у тебя больше первой поллюции, первого неосознанного занятия онанизмом, первого волнующего прикосновения к девушке, первого обладания женщиной. Влюбленности, Любви, увлеченности. Ничего этого больше не будет. Вообще ничего.

Можно лишь спокойно дожидаться прихода старухи с косой, черта, либо невинных ангелов (кто чего заслуживает). А можно начать бегать трусцой, принимать витамины дважды нобелевского лауреата Лайнуса Полинга, купаться в проруби, покорить какой-нибудь горный пик (не особой высотности) прыгнуть по пенсионерски с парашютом (тандемом) либо трясти усохшим писюном на нудистском пляже. Но все одно ты старик. Смешной выеживающийся старик, без малейших жизненных шансов и перспектив.

Артистические старики (Краско, Ромашин, Табаков) бывает, женятся на годящихся им во внучки девочках, которые после кричат о случившейся у них Большой Любви. Что очень сомнительно. Поскольку ни об одной Большой Любви возникшей у двадцатилетней студентки театрального вуза к несостоявшемуся старому пердуну я пока не слышал. Хотя, жизнь с семидесятилетним стариком, пусть даже и творческим, большая жертва.

Но к старику пиздец уже все равно подкрался. Лишь может чуть продлит себе удовольствие, наблюдая за всем этим стариковским блядством. То зорко вглядываясь, то скромно щурясь (отворачиваясь) да насмехаясь над провальными попытками определить дряблый отработавший свое член, в знойное упругое лоно хорошенькой женушки. Пока не надоест.

Ибо - чем Черт не шутит, пока Бог спит?

• 
• 
•