Она целовала его, целовала,
раздевшись, под полной луной танцевала,
Глазами искрила, призывно смеялась,
и тела его словно ветер касалась.
Любила его, как свободу и кошек,
и яркое лето сжимала в ладошках.
Он ей говорил: "Ты на ведьму похожа",
она соглашалась: "Немножко, возможно"
И шлепая босо по солнечным лужам,
кричала в грозу: "Он мне нужен! Так нужен!"
Меняла рубли на его крупный почерк,
под вечер сжималась в уютный клубочек,
Он ей говорил: "Признавайся, ты кошка",
она соглашалась: "Возможно, немножко".
Закатом алела, вьюном обвивалась,
цветочной пыльцой по утрам умывалась.
Из сказок и снов собирала букеты,
а он говорил: "Нет, ты все-таки ведьма"
Вздыхала: "Ты знаешь в полете, бывает,
что ведьма дорогу домой забывает,
И умирает на лунной дорожке,
тогда вместо ведьмы рождается кошка".
И вновь целовала его, целовала,
по капельке сердце его выпивала,
Пила его нежность, а силу вливала,
пространство и мысли его заполняла.
И он в ней тонул, словно в море глубоком,
и как-то подумал: "Тебя очень много".
Он только подумал: "Исчезни, изыди,
мне воздуха мало, мне солнца не видно"
Она подоткнула под ним одеяло,
шагнула в свет лунный и тенью пропала.
Он утром проснулся и к ней потянулся,
но глади пустынно-простынной коснулся,
Он вспомнил и вздрогнул, глазам не поверил,
весь день караулил и окна и двери,
Шептал заклинаньем, молился:
"Вернись! Мне солнца не нужно! В тебе моя жизнь!"
А ночью увидел, как с лунной дорожки,
на крышу запрыгнула черная кошка.

Александрит Мина.

• 
• 
•