Тогда он закрылся в ванной, позвонил Аленушке, впервые после разрыва, и сказал одно: "Витька умер". Они проговорили больше часа, о Витьке, конечно. Вспомнили, как он напился на их свадьбе и забыл, куда спрятал сворованную туфлю, как занял им деньги на первый бизнес, как фарцевал джинсами, посмеялись горько и помолчали.
С этого все и началось. Все чаще он чувствовал отчуждение со своей молодой подругой: он говорил цитатами из фильмов, которые она не смотрела, рассказывал о книгах, которые она не читала, глядя на ее модные прикиды, говорил, что они уже такое носили в 75-ом... Его начали раздражать ее шумные компании, любовь к караоке и каблуки, которые он про себя называл копытами.
А самое главное, он не мог поговорить с ней о прошлом, его пути, его нищете и титанических усилиях, которыми он пришел к успеху. А ему так хотелось. Но эта, новая, ничего такого не знала. И не могла оценить. Он ей в готовом виде достался. Зато знала та, другая. Теперь уже такая далекая.
Все чаще он стал запираться в ванной и набирать знакомый номер, чтобы услышать тихий, мелодичный голос. Ни разу этот голос не спросил его ни о чем, ни в чем не упрекнул, ни на что не пожаловался. И однажды он вдруг вместо слов в трубке, услышал ее сердце. Или это его сердце было, непонятно.
Только что-то больно защемило в груди. Он положил трубку и бросился в тот дом, адрес которого так хорошо знал. Он приехал ночью, торопливо позвонил в дверь, а когда на пороге возникла Аленушка, упал на колени, задохнулся и обхватил ее ноги руками. Аленушка сначала обомлела, а потом осторожно погладила его по голове, едва касаясь волос пальцами. Помолчала и сказала:
- Не надо, не надо, Костя. Как нитки не вяжи, а все равно узелок будет. Иди туда, где все еще цело.
Он поднял глаза и увидел ее взгляд, ровный и спокойный, и вдруг понял, что все бури, которые он пережил, он смог пройти только благодаря этому ровному свету серых глаз. А теперь ему придется идти в одиночку. Потому что это называется выбор. И он его сделал. Он поднялся. Взял на секунду ее руку. Подержал в своей. Потом молча вызвал лифт, не оглядываясь вошёл в него и уехал. Выходя из подъезда услышал, как на этаже вверху, тихо скрипнув, закрылась дверь в его прошлое.
Дарья Исаченко