Бывает такое состояние, когда в мозгу свербит фраза: «Нет выхода». Как молитву, как мистическое заклинание говорим себе, и в глазах темнеет, и люди вокруг становятся мелкими и подозрительными, и сердце почти не бьётся, ну, так, ради приличия и необходимости. И люди какие-то равнодушные и не испытывают боли, а мысли разбросаны, развеяны и пусты, и люди вокруг занимаются чем-то непонятным. Но там, в самом дальнем, глубоко спрятанном ящичке души что-то ещё шевелится и чувствует, дышит и сопротивляется, и как будто просит о пощаде, просит нас самих: «Смилуйся, Господи! Не дай ему очерстветь и погибнуть, не дай ему злых дорог и умыслов, прости ему прегрешения и наставь на путь истинный!» Что же там, в том ящичке-то ещё осталось, а? Что же там, в том уголке такого, что мы склоняем головы и прячем глаза от стыда? И слёзы вытекают из глаз, из пустого сердца, предавая нас в руки тому, кто ещё слышит, видит, любит нас и прощает нас, отвергнутых самим собой и шепчущих сквозь зубы: «Нет выхода»
