26.10, седьмой час утра. Я еду в газели с сопровождающими мусорами домой за паспортом. В голове всё та же мелодия, «Хэппи бёздей, хэппи бёздей...». Конвоир:

- Слы, ну вот скажи мне, нахуя ты ебал эту тупую суку?

- Неправда. Мне бы и голову это не пришло. Я не ебу пьяную скотину.

- А хули тогда она?

- А хуй её знает...

- Мда... Ясно. Может, она тебя на бабло развести хочет?

Нервный смех... какое нахуй бабло. Я полтора года с ней плотно общаюсь каждый день, знаю о ней всё, вплоть до имени любовника её сестры, и она прекрасно знает, что для стрясания с меня бабла это не самый удачный момент в моей жизни.

- А хули она тогда??? - сержант в полном ахуе. Видит же меня, общается со мной, и даже неубиваемый ментовской инстинкт ничего не решает. А для него это непривычно. Ибо... ну, вы сами понимаете. Какой-то я для него нехарактерный преступник.

- А хуй её знает... Перекрылась. Ты ж её видел... Она же с хуй ростом, с пайку весом. Пришла ко мне поддатая после дня рождения сына, да еще у меня съела литр мартини, ёбть. Кого хочешь перекроет. Она хорошая девушка вообще-то, правда! Я не знаю, что с ней произошло.

Открываю дверь, там пьяный Ренсон, при виде нас моментально протрезвевший. Надо отдать ему должное - в мегакритической ситуации он ведет себя довольно ровно.

- Начальник, можно ему немного выпить?

- Да, пожалуй, раньше десяти утра он всё равно в прокуратуру не поедет, - расчувствовавшийся от презентованной бутылки вискаря мент называет меня Эдиком, выдает всю возможную на данный момент информацию, предупреждает и рассказывает за всю хуйню. Я выпиваю пару сотен граммов, переодеваюсь в практичное, даю Ренату расклады по моим делам, чтобы он всё закончил за меня, оставляю ему ключи от квартиры, мы втроем дружно материм перекрывшуюся девушку, и меня снова везут в отдел.

Девять утра, там же. Подходит сменившийся дежурный майор (честь для меня, задержанного, невъебенная). Видимо, менты из предыдущей смены смене заступившей популярно все обяснили...

- Слушай-ка, Эдуард, она вроде протрезвела, но стоит на своем. Только что звонила, сказала, что подтверждает заяву. Через час едешь в прокуратуру, к следователю. Смотри бля, там прокурор, он нас тут в сто шестом пиздец как не любит, да еще полчаса назад попал в аварию, и расхуярил новую мицубиси...

- Мда... - мелодия «хэппи бёздей» в моей голове плавно переходит в другую... Отчетливо слышу в подсознании голос Бориса Давидяна, «В тайгэ так холадна, бэзжаластный мароз, а йа в баракэ пью чифир, чтоб нэ замьёрз, Ах калаколчыкы-бубэнчыкы ду-ду!». И вот в эту секунду до меня отчетливо доходит, что если меня закроют за лохматый сейф - я умру от стыда еще в СИЗО. Перед глазами у меня всплыл образ любимой... Вот честное слово, ничто и никогда меня еще не высаживало на такие эмоции. Но в свой собственный юбилей, сидя в камере, ожидая вердикта прокурора, будучи подозреваемым в преступлении особой тяжести, да еще таком стрёмном, я реально видел перед собой её глаза в тот момент, когда она узнала бы, что именно мне шьют... У меня дернулся левый глаз. Ситуация изо всей дури ёбнула меня по единственному слабому месту.

- Слы... - дежурный майор, видимо, что-то всё же успел понять. Вижу его руку, просовывающую сквозь решетку мой мобильник. Шепотом: - Я тебе ничего не давал. И ничего не изымал. И ваще - не вздумай никому звонить... (громко): Смотри у меня! Заебали! Распоясались нахуй! Будь моя воля, я бы всех вас, блядь, вывел вон за стенку, и расхуярил бы из автомата блядь через одного нахуй! Суки блядь!

Двенадцать часов дня. Три новых мента везут меня в прокуратуру. Всё по кругу.

- Слышь, парень, чо за косяк? - мент неудоуменно смотрит на мою физиономию. Никаких эмоций на ней не видит.

- Неправда... - всё, как и с первой бригадой.

В прокуратуре вижу Аньку. Отводит глаза, сволочь такая. Стыдно, наверное, гыгы. Потом её за закрытыми дверями долго допрашивает следователь. С ней заканчивают, вводят меня. Следователь - женщина. Долго что-то спрашивает, пишет. В процессе допроса в кабинет входит собственно прокурор. Тот по беспонту не пиздит, сразу хватает быка за рога:

- У тебя с ней был непосредственно прямой половой контакт? Только не врать мне тут!

- Нет.

- Смотри у меня! Сейчас ведь такой прогресс в медтехнике, что всё это можно выяснить на протяжении трех дней после контакта. Если выяснится, что ты врёшь, ты точно уедешь на зону. Это я тебе со всей ответственностью как прокурор говорю.

- Я информирован о возможной ответственности. По существу дела мне больше сказать абсолютно нечего.

Еще час я стою в коридоре. По коридору из кабинета в кабинет мечется Анька, перманентно насилуя телефон. Охраняющие мусора смотрят на неё тяжелыми, презрительными взглядами. После очередного похода она пулей вылетает из кабинета прокурора и мчится к выходу, затравленно озираясь. Прокурор выдает ментам мой паспорт:

- Сейчас везете его в отдел, и выписываете квитанцию о административном взыскании за грубое нарушение порядка в общественном месте, - переводит ехидный взгляд на меня. - А вот нехуй было матом на остановке ругаться. Нам похую, что у тебя юбилей.

• 
• 
•