[B]* * *[/B]
Уронит ли ветер в ладони сережку ольховую,
Начнет ли кукушка сквозь крик поездов куковать,
Задумаюсь вновь, и, как нанятый, жизнь истолковываю,
И вновь прихожу к невозможности истолковать.

Себя низвести до пылиночки в звездной туманности,
Конечно, старо, но поддельных величий умней,
И нет униженья в осознанной собственной малости –
Величие жизни печально осознанно в ней.

Сережка ольховая легкая, будто пуховая,
Но сдунешь ее – все окажется в мире не так,
И, видимо, жизнь не такая уж вещь пустяковая,
Когда в ней ничто не похоже на просто пустяк.

Сережка ольховая выше любого пророчества.
Тот станет другим, кто тихонько ее разломил.
Пусть нам не дано изменить все немедля, как хочется, -
Когда изменяемся мы, изменяется мир.

Яснеет душа, переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших и даже предавших, - прости.
Прости и пойми, если даже разлюбит любимая,
Сережкой ольховой с ладони ее отпусти.

Пускай говорят: «Ну, когда он и впрямь образуется…»
А ты не волнуйся – всех сразу нельзя ублажить.
Презренный резон: «Все уляжется, все образуется…»
Когда образуется все, то и незачем жить.

И необъяснимое – это совсем не бессмыслица.
Все переоценки нимало смущать не должны,
Ведь жизни цена не понизится и не повысится –
Она неизменна тому, чему нету цены.

С чего это я? Да с того, что одна бестолковая
Кукушка-болтушка мне долгую жизнь ворожит.
С чего это я? Да с того, что сережка ольховая
Лежит на ладони и, словно живая, дрожит…

[B]Евгений Евтушенко.[/B]

• 
• 
•