Ты позвонила и предложила встретиться; диапазон свободных дней показывал, что твой Он, скорее всего, уехал куда-то. И мы встретимся субботним вечером, и твои волосы будут золотиться в закатном солнце, и ты так смешно морщишься от этих ярких последних лучей - кажется, знаю тебя всю жизнь, но эта гримаса меня каждый раз умиляет, словно впервые. Мы сидим за столиком, а рядом роскошная цветочная клумба, и это так переплетается друг с другом -- ты, и цветы -- они словно преследуют тебя, становясь из работы сплошным жизненным фоном. Вечер так неспешен и тих, он словно замер и вслушивается в нас, в наш разговор. Мы обсуждаем свои радости и проблемы, смотрим друг другу в глаза, застывая на полуслове, чтобы насмотреться, поймать взгляд, отпечатать его в сознании и потом периодически доставать, как фотокарточку из альбома, и долго разглядывать, вспоминая. Неожиданно появляется фотограф, и я, потрясенный гармонией этого мира, соглашаюсь. И снова солнце светит нам в лица, мы прищуриваемся, глядя в объектив, и...нет, не надо сейчас уже думать о судьбе этой фотки, о том, что мы оба спрячем ее в самые дальние края своих архивов, потому что об этой встрече никто не должен знать, чтобы всем спокойно спалось. Ты очаровательно кроткая сегодня, и соглашаешься со всем, что я предлагаю. А потом звонит твой Он и на несколько минут отбирает тебя у меня, но ты даже не выходишь из-за столика, чтобы уединиться. Все очень, очень спокойно...этот вечер как терпкое красное вино, обволакивает нас близостью, взглядами, мелодией наших голосов, твоей улыбкой...если бы можно было длить его сколько угодно, мы, вероятно, так и остались бы за столиком, друг напротив друга, держась за руки и глядя в глаза напротив, и так бы прошли насквозь через все времена, взлетели бы выше и остались бы такими для Космоса. Опускаются сумерки и оживают десятки небольших фонариков по всей площадке, как гирлянда опоясывают ее, и пространство между нами становится еще более интимным, наполненным нашими мыслями и чувствами. Давай поболтаем еще, и закажем еще мартини, и вспомним несколько лет назад, и позвоним детям, давай еще поговорим о наших половинках, и давай, господи, остановимся, чтобы это сказка осталась сказкой, а не историей одного адьюлтера.