Мы познакомились пару лет назад. Я возвращался с объекта в офис, когда позвонил администратор, попросил заехать куда-то и забрать что-то. Дал контактный номер. Матильда. Она вызвалась проводить нас до склада, чтобы показать водителю дорогу. Хрупкая высокая девушка с милым личиком. Когда мы выходили из машины, я захлопнул дверь вместе с ее пальцами. Она даже ничего не могла сказать от боли, только стояла и широко хлопала ресницами, пока я в ужасе дергал ручку обратно. Потом она пришла к нам работать, и я не узнал ее, пока однажды не спросил, почему у нее забинтован палец. Потом эти новогодние работы без выходных, царство елочных игрушек, и она там; потом она подарила мне двух золотых рыбок на день рожденья. Я назвал их Клаус и Штраус. Обе вскоре сдохли.
Полтора месяца назад она уволилась, а пару дней назад в аське предложила встретиться попить пива. Я обзвонил нескольких общих друзей с приглашением, однако вчера с интересом наблюдал, как у одного за другим меняются планы, и мы с Матильдой в итоге оказались вдвоем. «Ты это, случайно, не подстроил?..» - подозрительным тоном спросила она. И я понял, что действительно никого больше и не хочу видеть. Высокие стулья перед стойкой. И много, бесконечно много нового друг о друге. Москва, любимый мужчина, несущийся по трассе и отправляющий ей смс’ки, дзынькающие перед нами на стойке, как лед в бокале. И рак у ее мамы, и подруга с диагнозом «бесплодие», усыновившая ребенка и готовящаяся усыновить второго. Я сижу и пытаюсь наблюдать за твоим идеальным лицом, движением губ, но эти ужасы, которые ты рассказываешь спокойно, потому что они давно вошли в твою жизнь и остались в ней, сбивают меня. Забегает только из салона Малинка, и мы пытаемся ее оставить. «Послушай, королева миньета, -- ласково обращается к ней Матильда, -- если ты только сняла брэкеты, это не значит, что нужно сломя голову браться за дело». «Миньету это, кстати, никогда не-ме-ша-ло!» -- парирует Малинка и растворяется в ночи за стеклянной дверью. Потом мы будем строить планы похищения огромного пивного бокала, который нам упорно не хотят продать; вяло ругать непришедших, понимая, что было бы по-другому; наконец, просто вспоминать то, что вспоминать приятно. Наутро я присвою тебе почетное звание «Ударник Хугардена», но это будет позже, а пока твой таксист терпеливо ждет под окнами, а мы растягиваем последние минуты этого редкого и удивительного вечера.