25 января – день рождения Владимира Семёновича.
Днём заходили друзья. Не с тем чтобы отметить день рождения Вл. Сем., а потому, что негде было выпить. Я отказался, ссылаясь, на то, что надо доделать работу, которую нужно было сдать ещё три дня назад, а на самом деле пить не хотелось. Товарищи расположились на кухне, постепенно дойдя до стадии, когда душа требует самовыражения в напряжении голосовых связок. В три голоса дружно «порадовали» соседей строящим пением. Вспомнили и Высоцкого…
В 12 ночи забрался в ванну, закрыл глаза и услышал музыку. Едва слышную, еле уловимую, не то знакомую, не то нет. «Сосед, сверху, что ли?» Попытался разобрать мелодию. Мелодии не было. Была музыка, а мелодии не было. Один аккорд, с некоторой девиацией, словно звучал орган, и музыкант то ли задумался, то ли уснул, оставив нажатыми клавиши. Открыл глаза, музыка замолчала. Ночная тишина. Никаких посторонних шумов, которые днём заполняют пространство, неслышимые и вездесущие, сливающиеся в одно целое. «Не пил ведь».
Закрыл глаза. Звучал аккорд силящийся вылиться в мелодию, но ему чуть-чуть не хватало силы, чтобы её родить. Как Юпитеру чуть-чуть не хватает массы, чтобы стать звездой.
И тогда я выключил корреляционный фильтр.
И услышал шум водопроводной воды. Четыре трубы, три тонких и одна толстая.
Закрыл глаза. Аккорд снова зазвучал. И я вспомнил лето. Много лет назад. Ослепительно белая верхняя палуба теплохода, заставленная ящиками с помидорами. Чистое голубое до синевы небо и солнце. Я студент второго курса, Экспедитор, сопровождающий груз, сижу на этой палубе, прислонившись к трубе теплохода. Слежу за тем, чтобы кто-нибудь не стащил эти самые помидоры. Охраняю не столько от пассажиров, сколько от своего старшего брата, который, уже изрядно нагрузившись алкоголем, занят налаживанием «полезных» связей с капитаном, со старшим помощником и так далее. Появляется брат со словами: «Надо ещё пару ящичков капитану подкинуть». С тоской смотрю на уменьшающиеся колонны ящиков. «Нормально. Спишем на гниль. В смете заложено». Уходит.
Закрываю глаза и слышу музыку. Настолько отчетливо, что можно разобрать слова песни. Понимаю, что это звучит где-то внутри меня. Перенастроив что-то, слышу голос Высоцкого…
Если вам доводилось путешествовать на теплоходе, то вы знаете, когда запущены двигатели, на нем не может быть тишины. Особенно у трубы на верхней палубе. И это не шум водопроводной воды в четырёх трубах ванной комнаты. Каким удивительным образом моё сознание отфильтровывало из спектра то, что хотело услышать? Радиоинженеры, разрабатывающие системы шумоподавления, много бы отдали за то, чтобы знать как…
Лежа в ванне, я подумал, что для того, чтобы воспроизвести Вл. Сем., четыре водопроводных трубы - недостаточно. Как минимум - теплоходная труба.

• 
• 
•