Утром я отыскал на берегу две веревки и кусочек мыла. Повеситься - какой печальный был бы конец для Великого Диктатора... Подумав об этом, я даже не расплакался от непреодолимой жалости к самому себе. Мне не жаль себя. Я - гнусный негодяй. Я - всего лишь уродливое отражение нашего уродливого мира. И потому нет смысла вешаться, мир-то ведь не станет от этого менее уродливым. А если и станет, то я все равно об этом не узнаю. И буду сомневаться в правильности своего выбора.
Время сыграло свою роль. Я изменился, стал более психически устойчив, не плачу и почти не устраиваю истерик. Практически исчезли приступы самобичевания. Я не просыпаюсь среди ночи с криками: "Расстрелять!". Таблетки мне более не нужны. Мне вообще ничего не надо... Сделать народ счастливым... Это была моя цель... Но я так и смог в нее попасть. Теперь мне самому хочется быть счастливым, хотя я не понимаю, что для этого нужно. Наверное, ничего. Наверное, я уже счастлив. Наверное, счастье в том, чтобы было все и не было ничего.
Лишь по ночам, когда бушуют волны, ветер нагибает пальмы до самой земли, а Луна так близко, что можно различить яблони, посаженные мною - лишь в эти минуты мне безумно страшно. Я боюсь, что там, в столице, где давно отменили любовь и верность, ты слушаешь новые законы по враждебному радио и стираешь Великого Диктатора из своей памяти...

• 
• 
•