История любви
ЧАСТЬ 1
— Сигареткой не угостите? — маленький толстый плешивый человечек заискивающе заглядывал в глаза.
— Пошел вон! — ласково ответил Миша и отвернулся к окну. За грязным замызганным стеклом, украшенным ржавой решеткой в виде лучей восходящего солнца, не было ничего интересного. Дежурство только началось, и предстоящая двенадцатичасовая казенная скука не вызывала ничего кроме раздражения.
— А может, позволите окурочек докурить? — продолжал канючить толстяк.
Лысина с нежно-розовой кожицей и мягким пушком на затылке, по-детски наивные глазки вызвали ненужную жалость и Миша, неожиданно для себя, протянул ему недокуренную сигарету.
Жадно затянувшись, тот с наслаждением выпустил струю дыма и задумчиво сказал:
— А вы знаете, я ведь почти Нобелевский лауреат. Да-с, очень успешно в науке продвигался. На «нобелевку» тянул… Вот только любовь проклятая сгубила… Через нее, можно сказать, и оказался в таком бедственном положении. Хотите, расскажу?
Слушать подобные истории не хотелось. Ни к чему хорошему это, как правило, не приводило. Однако упоминание о любви заинтриговывало, как впрочем, и нетипичный облик этого несчастного. Снова, вопреки своим правилам, Миша согласился:
— Ладно, давай валяй. Может время быстрее пролетит…
Человечек шмыгнул носом, с сожалением взглянул на короткий окурок и начал свой рассказ:
— Еще совсем недавно работал я в одном крупном учреждении, имел научную степень, свою лабораторию и лаборантку в помощниках. Собственно говоря, эта лаборантка по имени Света и сыграла немалую роль в моих несчастьях. Фигурой она была похожа на огромный спичечный коробок, к которому кто-то наспех прилепил обвислые груди и крошечную головку с неправдоподобно пухлыми щеками, губками сердечком и прической а-ля «конский хвост». Отличалась эта особа редкостной стервозностью и повышенным вниманием к моей персоне.
В то памятное утро по пути на работу я стал свидетелем жуткой аварии. Два мотоциклиста на полной скорости врезались в бетонное ограждение. Лужи крови, искореженный металл и исковерканные тела нисколько не взволновали меня. При виде кусков мозга, раскиданных по асфальту, в мою голову вдруг пришла безрассудная мысль. Я незаметно подобрал самый крупный окровавленный ошметок, и бережно завернул его в носовой платок.
Дело в том, что темой моих исследований была регенерация нервных клеток и еще, попутно, биоэлектроника. Проверить новые препараты и методики на свежем человеческом материале было бы совсем не плохо.
Придя в лабораторию, я поместил подобранный кусок мозга в сосуд с питательным раствором, подключил специальное электромагнитное поле и, честно признаюсь, забыл про него.
Удивлению моему не было предела когда на следующий день обнаружил, что цвет мозгового вещества изменился на светло-серый, а приборы зафиксировали слабые альфа– и бета-импульсы. Заинтересовавшись, я продолжил эксперименты. Вскоре приборы зафиксировали устойчивое излучение биотоков. Мозг ожил и какие-то странные процессы, очень похожие на мыслительные, происходили в нем!
Не буду утомлять вас техническими подробностями о преобразовании биоимпульсов в звук. Скажу только, что современные достижения науки вполне позволяют это сделать.
Собрав схему и не особо волнуясь, я переключил тумблер на прием. Работы мои были еще достаточно сырыми, чтобы надеяться на какой-либо результат. Вдруг, на фоне тресков, шорохов и помех, совершенно внятно прозвучали слова, произнесенные бездушным компьютерным голосом: «Блин!.. Как же мне плохо в этом аду!... Боже, помоги мне!...»
От неожиданности я чуть не упал с высокого стула и огляделся по сторонам. Первая мысль была о том, что это чья-то нелепая шутка. Однако Света, ничего не подозревая, стояла спиной ко мне и звякала в мойке пробирками. Больше в лаборатории никого не было. Я снова надел наушники: «…Кто-нибудь! Помогите!.. Помогите!...»
Не в силах больше слушать, поспешно отключил аппаратуру и задумался.
Только сейчас я осознал происшедшее и почувствовал себя преступником. Прямо передо мной за стеклом с проводами и датчиками, находилось живое существо. Это существо жило и, судя по всему, невыносимо страдало. А я был ответственен за эти мучения!
Быстро перенеся сосуд с мозгом и необходимые приборы в подсобку, где мы обычно пили чай, я закрылся там и приступил к работе. Лаборантке строго настрого запретил заходить ко мне, и не беспокоить без крайней нужды.
После нескольких дней напряженной работы мне удалось усовершенствовать аппаратуру и создать на выходе к мозгу импульсы, преобразованные от микрофона. Теперь я мог общаться с этим бывшим человеческим существом. Волнуясь, задал первый вопрос:
«Кто вы? Как вас зовут?», — и тут же услышал в ответ: «Лена! Ленка я с Ворошиловского района. Ну, наконец-то человеческий голос. Где я? Что со мной случилось? Вы мне поможете?»
Не будучи психологом, я неосторожно рассказал Мозгу-Лене о том, что произошло и что она из себя представляет. В ответ послышались жуткие стоны, означавшие, как я догадался, рыдания. Несколько дней эти звуки доносились из наушников, а я не мог найти себе места. На мои утешения и вопросы Лена никак не реагировала. Когда я пытался представить, что может ощущать мыслящее существо, не имеющее никаких органов чувств и плавающее в большом лабораторном стакане, мне становилось жутко.
Чтобы хоть как-то успокоиться, я налил себе в мензурку спирта, и тут меня осенило! Несколько капель алкоголя, добавленные в питательный раствор, произвели чудо. Вместо душераздирающих стонов в динамиках послышалось пение. Лена пела! И пела очень хорошо. Удивительно, но, не имея голосовых связок, мозг рождал музыку в своем воображении и передавал по