Когда-то я был еще более наивен, чем Штамповщик, и люди без стыда и совести пользовались этим... Заезжие купцы добивались моей аудиенции и рассказывали небылицы о страшных драконах, прекрасной Белоснежке, храбрых эльфах, изобретении машины времени и скором преодолении кризиса в России. Я слушал бессовестных врунов, затаив дыхание, а как только они завершали свои басни, спрашивал у своего оракула Эмильяно: "Правда ли это?". Эмильяно зачастую ничего не слушал, а потому рассеянно кивал головой в знак согласия. Тогда я щедро одаривал купцов и отпускал их, из-за чего полстраны втихую считало меня идиотом. С появлением Альви Кристал меня стали обманывать реже, а вскоре перестали вовсе, так как на мой вопрос "Правда ли это, Альви?", она неизменно отвечала: "Да пизд... (зачеркнуто) вранье!". Я злился и купцы вместо даров зарабатывали гильотину.
Но в Техасе рядом со мной нет Альви Кристал. Признаться, и от прежней наивности моей ничего не осталось. Я почти никому не верю... Вечерами мои новые друзья - проклятые гринго - рассказывают мне странные вещи на чудовищной смеси английского с мексиканским. И говорят они мне, что молочник Гюнтер не казнен мною, а где-то в джунглях столицы готовит новое восстание, желая отомстить Великому Диктатору, а заодно ввергнуть мир в пучину хаоса. Будто рисует он на меня гнусные карикатуры и бахвалится, что теперь-то придет его час.
Я не выдерживаю и кричу: "Пошли прочь, сукины дети!", и гринго в ужасе прячутся в канализационные люки, не понимая, что же так вывело из себя Великого Диктатора. А я бреду в свой сарайчик нога за ногу, понимая, что правда и ложь в нашем мире настолько переплелись, что трудно уже отличить одно от другого. Но готов поклясться Небом, Землей и Иерусалимом, что тебе я верю. И в себя верю. Всё.

• 
• 
•