Ты решил затравить «Волчицу», превратить в дворовую суку,
Чтоб за голый мосол, водицу ей лизать хозяину руку?
На хвосте принесла сорока очень поздно SOS - сообщенье.
Егеря со сворой жестоко обложили путь к отступленью.

И плюются огнём из двустволки, и тропинка в глазах двоится,
Расступаются сосны, ёлки - негде спрятаться, затаиться...
Ты горланишь: «Гони! Там яма! Не стрелять! Мне нужна живая!»
... Лучше пуля в двадцать два грамма, чем позорная жизнь цепная.

Рвут борзые подпушья волос, в раж вошли и грызут за ляжки...
Вот и егерь «летит» на голос, тянет руки к пузатой фляжке...
Ты смеёшься? На сердце сладко? Помолись-ка перед «обедней»!
Отдышусь я и наша схватка будет первой да и последней.

Шкурой лягу в твоей каминной, а на цепь не посадишь сроду!
Песней «волчьей» своей, былинной, прославляла всегда свободу.
Скалю зубы. Глаза, как щели. Продолжаю от псов отбиваться...
Чую нюхом: «Мне до апреля, до любви своей не добраться...»

Вышел срок. Пружинится тело. Хвост прямой. Вздыблена грива.
Мне в «углу» сидеть надоело, щупать лапами край обрыва.
К голове прижимаю уши. Рык!.. Бросок!.. Ещё! Неизбежность...
Но до крика: «Пли!» - твою душу забралА я глазами в вечность...

Что? Посмела? Ты хмуришь брови? Лес наполнил от гнева криком?
Всё! Прощай! Мои капли крови по весне взойдут «волчьим лыком».

• 
• 
•