Только не надо из угла и угол. Ты все решила, и прыгнешь как тигр, как только он войдёт, вцепишься ему в загривок и покатитесь по полу. Ты будешь урчать, добравшись до ярёмной жилы, перегрызая её, запах свежей крови сведет тебя с ума. Ты осатанеешь, когти будут рвать беззащитное мясо. Да кто он такой, что вот так с тобой, как с девчонкой? Кто ему позволил так разговаривать, как он посмел?
Подумаешь, кашалот несчастный… Надо подумать, есть ли у кашалотов яремная жила?
Главное не дать ему опять съехать на романтизм, он это умеет, и в глаза не смотреть, затянет. Забуду, что я - тигрица – хищная и сильная, свободолюбивая и независимая. Буду смотреть в его болотистого цвета глаза, и урчать, как приблудившаяся кошка.
А я не кошка – нет, я тигрица. Только не надо метаться из угла в угол, ждать, когда он осчастливит своим появлением. Только войдёт, и ты прыгнешь…
Он вошёл:
- Солнышко, смотри, какую безделицу я тебе сегодня приобрёл, - и с ладони раскачивается что-то серебряно-диковинное, то ли кулон, то ли ошейник.
В ней слабо трепыхнулось: «Ты же тигрица – рви его в клочья».
Но она подбежала поближе, завороженная блеском раскачиваемого серебряного маятника, и стала лизать руки, которые кормили и душили ее одновременно уже семь лет.

Р.А.

• 
• 
•