[COLOR=darkblue]

[SIZE=+2][B](продолжение) [/B][/SIZE]
[SIZE=+1]

[FONT=Geneva]
Верить всерьез в сказку агитпроповского величия могли только несчастные жертвы социокультурного аборта. Сталин плодил их по закону расширенного воспроизводства. Их много осталось — ну, и дай бог старикам здоровья. Не надо их слишком уж расстраивать. Но дело в том, что новых почти не нарастает. Новые верят не всерьез, а за бабки. Или за мигалки. А бабок и мигалок у вертикали на всех точно не хватит. И придется-таки решать ту самую проблему: либо вперед к свободе, правам и конкуренции, либо назад к колючей проволоке и пулеметам. Поэтому у России, вообще говоря, неплохие шансы выкарабкаться из расстрельного рва. И Путин — образца начала нулевых — мог бы ей помочь. Правда, тогда поползла бы «вертикаль», и он со своими людьми лишился бы монопольных преимуществ на власть и собственность. Так что теперь уже точно не поможет. Но «вертикаль»-то все равно тихо расползается — под действием, как раньше выражались, объективных законов истории.

А перспектива?

Россия движется к выходу не прямым путем, а зигзагом. Получает правду не прямиком, а рикошетом. Но все равно получает. Если украинцы затевают бодягу насчет голодомора-геноцида, то надо же им как-то ответить. Убедительно ответить можно только одним способом: у нас в России жертв было больше вашего… Но это де-факто означает, что уничтоженная Сталиным перепись ЦУНХУ говорила правду. А проведенная взамен повторная сталинская перепись лгала. Нагло и гордо, как было принято в те баснословные года. Так понемногу и гниет основополагающий миф. Стоит всерьез заняться историей «модернизации» или «индустриализации» тридцатых годов, как в ужасающей наготе выползает непереносимый для абортированного сознания факт: без революций, без обострения классовой борьбы, без лихорадки взаимоуничтожения и без Сталина старая капиталистическая Россия достигла бы более впечатляющих результатов в более короткий срок. Днепрогэс, целиком спроектированный капиталистами еще в 1912 году, был бы введен в строй, согласно строительному плану, в 1920-и. Большевики, украв проект и реализовав его за счет рабского труда зэков, завершили стройку только в 1939 году. Но зато так много нагородили вокруг пропагандистской брехни, что многие до сих пор свято верят, что Днепрогэс был символом свободного социалистического труда. Бедолаги. Впрочем, небезопасные в социальном смысле.

Переварить простую историческую правду их абортированное сознание не в силах. Блюет кровью и желчью. Ну, и с другого конца тоже… Поэтому они, в простоте, правду называют фальсификацией. Правда разрушает их родную и привычную, высосанную из сталинской трубки «историю». То есть как бы фальсифицирует. Вы, кстати, не заметили, что Комиссия по борьбе с этой самой фальсификацией ведет себя тише воды, ниже травы? И правильно. Потому что за что в советской истории всерьез, с добросовестным привлечением архивных фактов ни возьмись — оно сразу и поползет.

Когда сразу после войны Советская власть тянула из Поволжья в Москву первую нитку газопровода, чекисты сгоняли на стройку (бесплатно, само собой) население всех деревень, распложенных в зоне 7 километров влево и вправо от трассы. Бабам, и так оставшимся без мужиков, каждый день пешком к траншее и потом обратно, к голодающим детишкам. И так — в более или менее разнообразной форме — по всей стране. Газ Москва тогда получила. С большой помпой. Но цены его никто из жертв пропагандистского аборта не знает. И не хочет. Потому что боится. Однако действительность все равно зачла цену в грубо-материальной форме: в 1926 г. (НЭП, всплеск отложенной рождаемости после голода начала 20-х) на российскую женщину в детородном возрасте приходилось 6,7 детей. Потом очевидный провал, выразившийся в привычном запрете на публикацию данных. В 1956 г., когда Хрущев опять разрешил демографическую статистику, показатель был уже 2,7. А уже с 60-х годов цифра сползла ниже уровня, обеспечивающего простое воспроизводство населения. При этом — в сотый раз приходится объяснять для жертв аборта — физический объем населения по инерции еще продолжал увеличиваться, покуда скудное поколение послевоенных детей не вошло в детородный возраст (70-80-е г.г.). Вот тогда-то плоды сталинского руководства и икнулись нам в полной мере и со всей очевидностью. И еще минимум одно-два поколения будут икаться.

Жертвы аборта, понятное дело, вешают сталинские плоды на Горбачева. Да что с них возьмешь. Они как жили в сказочном мире, так и помрут. Тут давеча один патриотический мудрец, г-н Сулакшин, поведал, что сразу после победы под Сталинградом Родина реагировала бурным всплеском детородной активности. Вот, мол, как важна народу позитивная духовная установка! В качестве примера он привел кусочек статистики по Нижегородской (Горьковской) области. Не маловато ли для суждений о России в целом? Но, главное, не сообразил, сердешный, что область с начала войны была зоной плотной и массовой эвакуации, куда из западных районов направлялись, по понятным причинам, в основном женщины. Десятками тысяч. Многие из них уже были слегка беременны, а другие, по-житейски, прижили младенцев на месте. Больше женщин — худо-бедно больше и детишек, куда денешься. Как только эвакуационная волна молодых мам схлынула, так и позитивная демографическая установка приказала долго жить. На победный духовный стимул 1945 года Горьковская область младенцами откликаться категорически не захотела. Даже наоборот. Как, между прочим, и вся остальная страна.

[/FONT]
[/SIZE]
http://ej.ru/?a=note&id=10063

[/COLOR]