Из недоделанного.
/немногие догадались, но «из недоделанного» может означать как творчество, так и автора/

Необходимое предуведомление.
Rewind - приём ди-джея, заключающийся в «перемотке» трека на начало.
/Для ищущих Ницше во всём («ищущие Ницше во всём» - неплохое название для секты, нет?.. да, плохое) - вечное возвращение здесь совсем не причём/

«Бейте по лицу!»
...Сказал я и неспешно зашагал по направлению к «Профсоюзной».
Вообще-то, это конец истории. Но я сейчас нахожусь в том состоянии творческой (от слова «вор») расхлябанности, когда лучше уж сразу отписать концовку, чтобы потом не было мучительно жалко за бесцельно расписанный сюжет.
Что происходит в голове человека, спрашивающего в 5 утра у незнакомца совета насчёт приятеля, кинувшего его на пиво? Зададимся – да не задавимся и не за[I]дада[/I]имся – этим вопросом. Что происходит в голове человека, которому в 5 утра задают подобный вопрос на пустынной заснеженной улице? Зададимся и этим вопросом. Понимаю, впрочем – сейчас праздники, так что милостиво (с ухмылочкой Людовика XV) дозволяю задаться только одним на выбор.
Да, о Людовике XV. Люблю – чего уж скрывать – использовать в аналогиях давно умерших персонажей: они ведь никак не отомстят. Кстати, раз уж мы о смерти, то умирал Людовик XV весьма любопытно. Вообще говоря, умирал он [I]по-другому[/I]. Мы не ценим смерть и не придаём ей значения, лишая её времени, лишая событийности, наполненности. Думаем, что это так – перестал дышать, и всё. Смерть для нас – остановка времени, тогда как она есть его основополагающий (конституирующий, как скажет задрот с философского) момент. В своё время же это была не просто констатация, нет, это было важное, продуманное событие – вызов священника, соответствующие ритуалы и т.д. Умирающий именно отходил – а не [I]спотыкался[/I]. Мы сейчас на это не способны – в лучшем случае зафиксируем данные циферблата (убогое пифагорейство – все мы верим, что немного цифр добавят смысла!..). Но ведь это никакое не «время смерти». Время смерти – это... Это хотя бы те три дня, когда Иван Ильич не переставая кричал в страшных муках (ну, помните Толстого, да?)...
Ну, да ладно. Людовик XV умирал по-королевски, чин-чинарём. Священник выполнил свой долг, старине Луи оставалось уйти. Вокруг было несколько приближённых – ну, те ребята, что поздно прочухали свершавшееся и, соответственно, безнадёжно опоздали к подковёрной делёжке пирога. Людовик решил, что надо как-то скрасить молчание – а как может скрасить молчание француз, если не анекдотцем? И он – формально всё ещё король – произнёс: «Знаете... Когда я [I]был[/I] королём...»
Нда.
Всех и всегда (немногие могут оперировать такими категориями – собственно, Б-г и идиоты) раздражают люди, уходящие от вопросов риторическими траншеями. Они строят готические соборы сложносочинённых метафор (шпилям соответствуют словесные шпильки), окружённые крепостцами софизмов, сдобренными хорошо подготовленными рвами шуточек, заполненных стоячей водицей протухших сравнений. В вас клокочет мелочная злоба, случайная обида, конкретная несправедливость – всё это требует немедленного разрешения, но вам вместо оного вбрасывают очередной идеальный город, утопию, чьи стены – слова, чьи проспекты – ужимки.

Что делать с такими людьми?..

rewind

• 
• 
•